Весну в этом году как будто пыльным мешком оглоушили. Она даже своих ручьев не заметила, почки сразу набухли, лопнули и только возникшие листья вмиг одурели от духоты лета. Духота была везде: в метро, гостиницах, разговорах, песнях, которые вдруг все стали старыми и стеснялись петься, а новых не было. Духота. Разговоры стали монотонными, глаза спрятанными, шампанское пенилось как карбид в луже. Красивые менеджеры в модных кафе по утрам лениво ковырялись в каше и не допивали кофе, официанты забывали заказы, автобусы вдруг уезжали со своих маршрутов, футболисты по привычке пинали мяч в сетку, сеткацеплялась за перекладину и вздрагивала. К осени в городе стало совсем невыносимо. Вместе с птицами стали исчезать мужчины. Я поехал на дачу, глядя на серый асфальт, поникшие деревни и угрюмое небо.
Уже подступили холода, и на даче никто не жил. Огород был уныло голым, в теплице теплым было лишь название, ветер гонял листья и фантики.
Дом был огромный, точно огромный для меня одного, даже не было смысла заходить во все комнаты, смысла вообще было мало.
Дом был холодный, нахохлившийся и какой-то смешной. Хотел смотреть во все стороны окнами, но жалюзи были опущены. Внутри, вдоль стен, рассыпались армии мертвых мух. Я помнил их живыми, веселыми, радующимися солнцу и не дававшими спать. Теперь они лежали сотнями трупиков, как лежали их предки год назад. Похоже, мухи не успевают рассказать своим детям что-то важное.
Котел не желал заводиться., я вышел на улицу и нашел за колодцем яркую зеленую крышку газгольдера. Ей все было нипочем: жухлая трава, сморщенные яблоки на земле, деревья, качающиеся от холода, разгоняющие ветер. Крышка была зеленая и веселая. Она веселая, бочка газгольдера грустная, газа не было. Я позвонил диспетчеру, диспетчер сказала, что газ привезут завтра.
К сараю я шел с плохими предчувствиями, но дрова были на месте, их никто не украл, они не улетели как птицы, не сгнили, просто лежали вполне себе аккуратными штабелями и, кажется, были идеально сухими.
Я разжег камин, придвинул к нему кресло, пошел искать плед и коньяк. Плед был, коньяка не было. Стало ясно, что делать – надо ехать за коньяком.
Утром я поехал, коньяк кончался. Кончался везде. Я разорял магазины окончательно. Заодно я скупал пельмени, стейки, макароны и зубную пасту. Странно, но в одном из магазинов, сразу, как только я вышел, закрыли двери и повесили табличку «Не работает».
Вернувшись в дом, я открыл коньяк и стал ждать газ. Газа не было. Стемнело. Я позвонил диспетчеру, ответившая женщина сказала мне, что машина ушла еще утром, «ждите». Я натаскал в дом еще дров и включил резервный электрический котел, который хотя бы грел воду.
На следующий день я подумал, что все это как-то затягивается, и снова поехал за коньяком. Коньяк вещь очень капризная, кажется, что его много, а вот приходит момент, и его нет. Пришлось увеличивать зону покрытия и уезжать все дальше в еще не разоренные магазины. Пару раз мимо меня проехал КамАЗ с бочкой газа.
Диспетчер сказала, что машина уехала еще вчера утром и, где она, никто не знает, но мне надо ждать. Я перенес все дрова в дом и стал ждать. Утром я вспомнил, что видел в одном из магазинов вино, и поехал туда. По дороге я догнал КамАЗ с газом., Оотчаянно сигналя, я пытался его остановить, но увидел лишь перекошенное лицо водителя и догадался по движению его губ, что он хочет мне сказать. КамАЗ уехал.
На следующий день я еле смог открыть ворота, не знаю, что с ними случилось, но я потратил на это полчаса. На выезде из поселка пропала охрана и мне пришлось поднимать шлагбаум вручную. Я решил, что мне надо купить еще еды, наконец-то выбравшись на дорогу, я привычно повернул направо, но, проехав больше десяти километров, я не встретил ни одного поворота, ни одной деревни и ни одного магазина, наверно, это другая дорога, подумал я, стараясь не слушать подсознание, которое говорило мне: «Чувак, ты отлично знаешь, что здесь нет других дорог, и ты ездил здесь тысячу раз, и всегда были повороты, деревни и магазины».
Я развернулся, проехал больше десяти километров обратно, но моего поселка не было, начались развязки, два раза я проехал круговое движение, наконец меня остановила полиция. Вместо документов они спросили меня, не видел ли я мужчин. Нет, - ответил я. Они странно посмотрели на меня и пожелали хорошей дороги. Я включил навигатор. Навигатор показывал, что я еду по полю и этому полю не было конца.
Через час и почти пустой бензобак я увидел табличку своего поселка и повернул, успев заметить в заднем стекле КамАЗ с бочкой газа.
Утром пошел снег. Я подкинул дров, взял книгу и коньяк, закутался в плед. Диспетчер больше не отвечала. Снег шел все сильней.
Открыв вечером дверь, я увидел тысячи звезд, смотрящих на меня. Потом кто-то выключил звезды и снова повалил снег.
Утром снег достиг второго этажа, и я понял, что из дома мне больше не выйти. Из крана лилась холодная вода и ни одна лампочка не загоралась. Я позвонил управляющему поселка, но узнал лишь то, что его телефон вне зоны доступа сети. Мой телефон разрядился через два часа, остались дрова, пара ящиков коньяка, десяток бутылок вина и бесполезный холодильник, полный еды. Я сел у огня, хлебнул коньяк прямо из бутылки, закрыл глаза и стал ждать.
